Если не существует начал, значит, не будет и концов (с)
Автор: CardinalSin
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Гатс/Гриффит
Жанр: юмор
Про ведьмуВ воздухе звякнули, рассыпаясь, деревяшки и закачались гусиные перья, - это был знак. Еще на заре он пришел в ее дом, и когда солнце озолотило седую макушку, ведьма сидела на веранде и, улыбаясь, ждала своих гостей.
- Может, ну ее, эту хижину, вернемся уже к остальным. Они ждать нас устали, обещали же вернуться утром, а уже полдень. Помрут еще с голоду, - переминаясь с ноги на ногу у самого входа в домик, сказала Ширке.
- Нет, погоди, - упрямо взмахнула челкой Фарнеза, - зайдем, раз пришли. Люблю ворожей и прочую… - она умолкла, глядя на то, как обиженно надувает губы девочка, – в общем, люди магии - это всегда интересно…
- Ладно, чего стоять, пошли, - отрезал Гатс, плетущийся сзади и порядком измотанный дорогой, и дернул дверную ручку - та заскрипела, пропуская их в темное скругленное помещение, все заваленное и завешанное всякой дрянью. Чучела животных, сухая трава и прочая ведьмовская радость. Посреди всего этого мусора восседала в тени навешанных на лицо тряпок человеческая фигура.
- Здорово, гадалка, - начал было Гатс, но та зашевелилась и перебила:
- Чего ищете, желаете, знать хотите…
«О, опять вся эта ересь, как же я от нее устала», - подумала Фарнеза, смерив гадалку уничижающим взглядом.
- Гордые, храбрые, смелые, - хихикнула бабка, стягивая с морщинистого лица черную тряпку, - чего пришли в домик к бедной старушке? Грабить будете? Или судьбу вам предсказать?
- Нет, мы просто дверью... – но Гатс схватил за локоть развернувшуюся было Ширке. – Погадай, раз всем гадаешь. Если конечно ты еще в своем уме, - теперь, когда лицо бабки стало различимо в полумраке комнаты, стало ясно, что глаза у нее абсолютно пустые и к тому же разные, да и сама она напоминала скорее труп, медленно гниющий в кустах, нежели ведунью.
- Да зачем? – все еще возмущалась Ширке, - Я ведь…
- Нет, погоди, пусть говорит, - Фарнезе явно не нравилась их новая знакомая, но от визита девушка собиралась взять явно больше чем просто взгляд. В молчании путники уставились на старуху, та же хищно покосившись на них левым глазом, вытянула в трубочку узкие губы, растянула их в ухмылку, пошлепала ими друг о друга и прошамкала:
- Ничего не чую, совсем, – и тряхнула головой. На морщинистой шее в такт движению зашуршали амулеты.
- Пусто. Тихо. Могила, – зловеще прошипела она. - Хотите меня с мертвыми познакомить, поводить, да они мне уже без вас все нашептали. Нечего вам ждать. Нечего. И друзьям вашим – нечего. Это вас ждут. Всех. Каждого… - на самый лоб выкатились ее безумные глаза, и она закачалась, впадая в транс. – И один у вас путь. Камни не нужны, и без духов ясно, сд… - тяжелая пятерня сомкнулась на цыплячьем горле старухи, не давая втянуть воздух. Мечнику порядком поднадоел этот глупый треп полоумной бабки, и он решил внести свои коррективы.
- Хватит! Гатс, немедленно отпусти ее! – звонко скомандовала Фарнеза, и мечник, слегка удивленный уже подзабытой интонацией, смерил женщин долгим презрительным взглядом, но пальцы разжал.
- Ведьма, - вскинула голову Фарнеза, и былой огонь борьбы с еретиками заполнил ее лихорадочный взгляд. – Говори по делу.
Старуха захлюпала, прокашлялась, прикрывая скрюченными пальцами ссохшиеся губы и бодро сообщила:
- Теперь кхе.. все скажу и тебе, милочка, кхе-кхе… Иди сюда.
Девушка сорвалась с места и тотчас подлетела к горбатой фигурке
- Говори, что видишь! – ее щеки покрывали пунцовые пятна.
- Вижу дорогу, - начала было гадалка.
- Шарлатанка! – вдруг заорала Фарнеза, и прежде чем мечник успел опомниться, горячо зашептала. - Точно тебе говорю, Гатс, вяжи ее, она даже…
- А по дороге скрип цепей, лязг, гул. Много, много цепей и цепочек. Дети на них висят и все мертвые, так ты путь свой украсила, – девушка застыла, закусив губу, и впялилась в старуху диким взглядом. – А в тисках остальные корчатся. Ты сама во главе их, да в кипящем жбане сидишь. Так дорожку-то украсила. Кибитку свою костяную погоняешь. Да недолго скакать тебе, грешница, на тебе похлеще чем у дружка твоего печать. И совсем другое на ней начертано. И нет ей другого названия, как..
- Какая еще печать?! – заорал Гатс, вновь обхватывая ведьмовское горло. – Говори, что знаешь! - и он тряхнул ее, как ветошь.
- Силен, да слаб, голубчик, или… - сдавленно закряхтела она, и тут Гатс увидел, что правый глаз у нее совсем черный. – Ястребок…
- Молчи!!! - как бешенный, он отшвырнул старуху. Та отлетела к столу, гулко шлепнувшись об его бок, и на пол в облаках летящего стекла посыпались снадобья.
« Гатс, - он ощутил, как чьи-то легкие пальчики коснулись его шеи. - Успокойся, иначе мы ничего и не узнаем. Просто потерпи, пусть тебе тяжело… - Ширке то и дело умолкала, пытаясь подобрать слова, и он уже терял терпение. - Ты прошел так много, чтобы без боя сдаться? Себе?! – голос юной волшебницы звенел от возмущения. - Наш разум холоден – тогда мы мыслим верно», - от кончиков ее пальцев по затылку бежал приятный холодок.
Наконец, он успокоился. Дрожь прошла.
- Говори, старуха, - хрипло сказал он. Но ведьма так и сидела, неуклюже подпирая горбом свой коряжистый стол, и не мигая, смотрела куда-то вглубь. Из грязного, поросшего черной щетиной рта тянулась узкая лента густой темной крови.
- Чего это она? – растерялся вдруг мечник. – Эй!
- А чего это ты удивляешься? Забыл, как ее приложил? – фыркнула Ширке, поправляя свою громадную шляпу.
«Загнулась что ли... - раздраженно зыркнул на старуху мечник. - Да, нет, она же монстр, их таким не прошибешь, оклемается…»
- Вставай, говорю! – но ведьма только ощерила в немой улыбке рот.
- Думаю, тебе стоит извиниться, - выдавила Ширке, - она сейчас не здесь…
- Ушла в астрал? – тряхнул смышленой головой мечник.
- Да нет, обиделась и замкнулась, - решила пойти простым путем волшебница, все-таки людям так явно проще понимать… - Извинишься, может, и заговорит.
- Я???
Юная ведьма вздохнула, разве можно было ожидать от этого человека другой реакции. «Ну уж нет, я скорее ей башку снесу и так все знания вытрясу», уже слышала девочка, но Гатс, сдавленно кашлянул, скрипнул зубами и сказал:
- Ладно, ведьма, был не прав, погорячился, но ты сама…
- Гатс!
- Прости, ведьма! – выпучил глаза мечник, - Говори дальше, умоляю! – и он устрашающе пригибаясь, пополз в ее сторону.
- Видишь это? – шепнула Ширке Фарнезе, но та стояла, бледная и неживая, прижав к горлу скрюченные руки, словно скульптура из сада ее горячо любимого отца.
- Ох, и ты… какие же вы… Фарнеза, - ласково позвала она девушку, тронув ее за рукав.
От прикосновения та вздрогнула и заморгала:
- Я… - ее глаза наполнились слезами, готовыми излиться потоком.
- Смотри, первый раз на наших глазах Гатс гусеничкой ползает, - указала она на фигуру в массивном доспехе и черном плаще, усердно подметающую пол ведьмовской хижины.
- Ведьма! Ведьмаа!! – призывал мечник, будто впервые ощутив силу слова и звука, и усердно поводя бедрами в порыве наконец достигнуть цели. – Очнись! – и он наступил на щуплую скрюченную ступню.
Тотчас морщинистое веко дрогнуло:
- То-то же, уважай, неуч, Высшую Власть, - глиняный пол под его кулаком треснул, кажется, он содрал костяшку и теперь в рукавице горела кровь.
- Говори, - ощерился мечник, для пущего добродушия растягивая оскал до боли в щеках.
- Убьешь меня – все пожалеете, а девка твоя – первая из всех.
«Ты мне все выложишь», - подумал Гатс и равнодушно бросил: - Понял.
- Ястреба Света, или как его там кличут, не думай искать. И запомни... - она скривилась: - я тебе тут говорю щас, потому что надо мне, а на тебя… - она вновь скривилась, полная негодования, - плевать, выродок мертворожденный.
Сейчас он походил на высеченное из скалы ухо и равнодушно посмотрел на синеватые губы в ожидании продолжения. Но ведьма замолчала.
- Не искать, говоришь, его? Эту... - по коже побежал шипящий яд, но он уже решил держаться.
И болезненная гримаса плавно перетекла в усмешку:
- А то смерть мне? – во весь рот ощерился мечник.
Он уже видел, как по пальцам растекается его, неземная и такая незнакомая кровь, и запах совсем не похожий на запах клинка ударил в ноздри. Но тотчас рука дернулась, разваливаясь на куски от этого дикого яда. Старуха заелозила по щекам уродливым языком и сплюнула:
- Захотел… Да ты и после конца всех дней на острие будешь отплясывать. Знатный будешь плясун. Нету таких больше, да и не надо, и знаешь, еще что скажу, вот пожалею, а скажу..
- Что? – буркнул мечник. едва справляясь с внутренним жаром.
- Упаси от вас двоих сущий, - она вдруг расхохоталась.
А потом глянула на краснеющее в дыре окна солнце и помрачнела:
- Не ищи, в общем, не найдешь, чего хочешь, - и старуха снова заглохла.
- Что, скажешь, слаб? Не потяну? Мне теперь до него и не добраться, скажешь? Он же у нас теперь бог… - поперхнулся удивительно мерзким словом мечник.
- Нет, говно, - ведьма захрипела, сухая и страшная, но все же далекая от людских иллюзий. Уставилась на него черным пустым глазом.
– Мечник, говорю тебе, времени мало, скоро запляшешь. А чувства свои оставь, не ко времени они, да и ни к месту, да и… ну да не мое дело, - подозрительно добродушно отмахнулась старуха. – Разве только…
Гатс и сам не заметил, как мерзко сплющилась грудь. Воздух стал словно слизь и с трудом проходил в ноздри.
- Девушку спасешь – дело сделаешь, да вот толку… - ей вспомнились глубокие синие глаза, бесстрастно мерцающие в утренней дымке, и пухлые, чеканящие речь губы…
- Один совет тебе дам, глядишь, полегчает, - совсем уж расщедрилась старуха, и Гатсу показалось, она смотрит на него с долей сочувствия. - Утешь свою черную душу. Приходи в дом, что у самой окраины нашего селения, там все черно будет, лишь в одном окне занавесь алым светится. Как стукнешь туда три раза – дверь откроется, выйдут к тебе провожатые. Глаза свои закрой и вперед иди, не оглядываясь, а войдешь, сам все узнаешь.
- И что же там будет? - промямлил воин, вцепляясь в нее взглядом. Этот день казался самым важным из всей бессмысленной череды последних лет.
- Волосы будут. Кудрявые. Серебро, а в нем небесная синь. Глаза васильковые будут.
- Что??? – с трудом въезжал в суть звучащих слов Гатс.
- Мальчики наши будут, - скривилась ведьма, пораженная такой недалекости, – знатные они, и ему не чета. Приходи в бордель, не пожалеешь, - сверкнула суженным зрачком старуха. - А того не ищи, он как ветер, вроде есть, а может, и нет его. Ветер штука странная, да и пуст…
***
Когда Ширке добралась до лагеря в окружении двух парящих чуть поотдаль статуй, по ее высокому лбу гроздями падал пот. Как и ожидалось, Фарнеза по доброй воле в сознание не пришла, и пришлось ее усыпить для удобства транспортировки тела ветряным элементалем. И все бы прошло гладко, без особых усилий…
Похоже духи высших сфер изошли своим мифическим потом не меньше юной колдуньи, пытаясь спеленать впавшее в дикую опустошающую все вокруг ярость создание по имени Гатс.
Ведьма чудом уцелела, чего нельзя было сказать о ее хижине. Но это были мелочи. Ширке, немного волнуясь, оглянулась на летящее позади грузное тело, и вздохнула – время заклинания истекало.
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Гатс/Гриффит
Жанр: юмор
Про ведьмуВ воздухе звякнули, рассыпаясь, деревяшки и закачались гусиные перья, - это был знак. Еще на заре он пришел в ее дом, и когда солнце озолотило седую макушку, ведьма сидела на веранде и, улыбаясь, ждала своих гостей.
- Может, ну ее, эту хижину, вернемся уже к остальным. Они ждать нас устали, обещали же вернуться утром, а уже полдень. Помрут еще с голоду, - переминаясь с ноги на ногу у самого входа в домик, сказала Ширке.
- Нет, погоди, - упрямо взмахнула челкой Фарнеза, - зайдем, раз пришли. Люблю ворожей и прочую… - она умолкла, глядя на то, как обиженно надувает губы девочка, – в общем, люди магии - это всегда интересно…
- Ладно, чего стоять, пошли, - отрезал Гатс, плетущийся сзади и порядком измотанный дорогой, и дернул дверную ручку - та заскрипела, пропуская их в темное скругленное помещение, все заваленное и завешанное всякой дрянью. Чучела животных, сухая трава и прочая ведьмовская радость. Посреди всего этого мусора восседала в тени навешанных на лицо тряпок человеческая фигура.
- Здорово, гадалка, - начал было Гатс, но та зашевелилась и перебила:
- Чего ищете, желаете, знать хотите…
«О, опять вся эта ересь, как же я от нее устала», - подумала Фарнеза, смерив гадалку уничижающим взглядом.
- Гордые, храбрые, смелые, - хихикнула бабка, стягивая с морщинистого лица черную тряпку, - чего пришли в домик к бедной старушке? Грабить будете? Или судьбу вам предсказать?
- Нет, мы просто дверью... – но Гатс схватил за локоть развернувшуюся было Ширке. – Погадай, раз всем гадаешь. Если конечно ты еще в своем уме, - теперь, когда лицо бабки стало различимо в полумраке комнаты, стало ясно, что глаза у нее абсолютно пустые и к тому же разные, да и сама она напоминала скорее труп, медленно гниющий в кустах, нежели ведунью.
- Да зачем? – все еще возмущалась Ширке, - Я ведь…
- Нет, погоди, пусть говорит, - Фарнезе явно не нравилась их новая знакомая, но от визита девушка собиралась взять явно больше чем просто взгляд. В молчании путники уставились на старуху, та же хищно покосившись на них левым глазом, вытянула в трубочку узкие губы, растянула их в ухмылку, пошлепала ими друг о друга и прошамкала:
- Ничего не чую, совсем, – и тряхнула головой. На морщинистой шее в такт движению зашуршали амулеты.
- Пусто. Тихо. Могила, – зловеще прошипела она. - Хотите меня с мертвыми познакомить, поводить, да они мне уже без вас все нашептали. Нечего вам ждать. Нечего. И друзьям вашим – нечего. Это вас ждут. Всех. Каждого… - на самый лоб выкатились ее безумные глаза, и она закачалась, впадая в транс. – И один у вас путь. Камни не нужны, и без духов ясно, сд… - тяжелая пятерня сомкнулась на цыплячьем горле старухи, не давая втянуть воздух. Мечнику порядком поднадоел этот глупый треп полоумной бабки, и он решил внести свои коррективы.
- Хватит! Гатс, немедленно отпусти ее! – звонко скомандовала Фарнеза, и мечник, слегка удивленный уже подзабытой интонацией, смерил женщин долгим презрительным взглядом, но пальцы разжал.
- Ведьма, - вскинула голову Фарнеза, и былой огонь борьбы с еретиками заполнил ее лихорадочный взгляд. – Говори по делу.
Старуха захлюпала, прокашлялась, прикрывая скрюченными пальцами ссохшиеся губы и бодро сообщила:
- Теперь кхе.. все скажу и тебе, милочка, кхе-кхе… Иди сюда.
Девушка сорвалась с места и тотчас подлетела к горбатой фигурке
- Говори, что видишь! – ее щеки покрывали пунцовые пятна.
- Вижу дорогу, - начала было гадалка.
- Шарлатанка! – вдруг заорала Фарнеза, и прежде чем мечник успел опомниться, горячо зашептала. - Точно тебе говорю, Гатс, вяжи ее, она даже…
- А по дороге скрип цепей, лязг, гул. Много, много цепей и цепочек. Дети на них висят и все мертвые, так ты путь свой украсила, – девушка застыла, закусив губу, и впялилась в старуху диким взглядом. – А в тисках остальные корчатся. Ты сама во главе их, да в кипящем жбане сидишь. Так дорожку-то украсила. Кибитку свою костяную погоняешь. Да недолго скакать тебе, грешница, на тебе похлеще чем у дружка твоего печать. И совсем другое на ней начертано. И нет ей другого названия, как..
- Какая еще печать?! – заорал Гатс, вновь обхватывая ведьмовское горло. – Говори, что знаешь! - и он тряхнул ее, как ветошь.
- Силен, да слаб, голубчик, или… - сдавленно закряхтела она, и тут Гатс увидел, что правый глаз у нее совсем черный. – Ястребок…
- Молчи!!! - как бешенный, он отшвырнул старуху. Та отлетела к столу, гулко шлепнувшись об его бок, и на пол в облаках летящего стекла посыпались снадобья.
« Гатс, - он ощутил, как чьи-то легкие пальчики коснулись его шеи. - Успокойся, иначе мы ничего и не узнаем. Просто потерпи, пусть тебе тяжело… - Ширке то и дело умолкала, пытаясь подобрать слова, и он уже терял терпение. - Ты прошел так много, чтобы без боя сдаться? Себе?! – голос юной волшебницы звенел от возмущения. - Наш разум холоден – тогда мы мыслим верно», - от кончиков ее пальцев по затылку бежал приятный холодок.
Наконец, он успокоился. Дрожь прошла.
- Говори, старуха, - хрипло сказал он. Но ведьма так и сидела, неуклюже подпирая горбом свой коряжистый стол, и не мигая, смотрела куда-то вглубь. Из грязного, поросшего черной щетиной рта тянулась узкая лента густой темной крови.
- Чего это она? – растерялся вдруг мечник. – Эй!
- А чего это ты удивляешься? Забыл, как ее приложил? – фыркнула Ширке, поправляя свою громадную шляпу.
«Загнулась что ли... - раздраженно зыркнул на старуху мечник. - Да, нет, она же монстр, их таким не прошибешь, оклемается…»
- Вставай, говорю! – но ведьма только ощерила в немой улыбке рот.
- Думаю, тебе стоит извиниться, - выдавила Ширке, - она сейчас не здесь…
- Ушла в астрал? – тряхнул смышленой головой мечник.
- Да нет, обиделась и замкнулась, - решила пойти простым путем волшебница, все-таки людям так явно проще понимать… - Извинишься, может, и заговорит.
- Я???
Юная ведьма вздохнула, разве можно было ожидать от этого человека другой реакции. «Ну уж нет, я скорее ей башку снесу и так все знания вытрясу», уже слышала девочка, но Гатс, сдавленно кашлянул, скрипнул зубами и сказал:
- Ладно, ведьма, был не прав, погорячился, но ты сама…
- Гатс!
- Прости, ведьма! – выпучил глаза мечник, - Говори дальше, умоляю! – и он устрашающе пригибаясь, пополз в ее сторону.
- Видишь это? – шепнула Ширке Фарнезе, но та стояла, бледная и неживая, прижав к горлу скрюченные руки, словно скульптура из сада ее горячо любимого отца.
- Ох, и ты… какие же вы… Фарнеза, - ласково позвала она девушку, тронув ее за рукав.
От прикосновения та вздрогнула и заморгала:
- Я… - ее глаза наполнились слезами, готовыми излиться потоком.
- Смотри, первый раз на наших глазах Гатс гусеничкой ползает, - указала она на фигуру в массивном доспехе и черном плаще, усердно подметающую пол ведьмовской хижины.
- Ведьма! Ведьмаа!! – призывал мечник, будто впервые ощутив силу слова и звука, и усердно поводя бедрами в порыве наконец достигнуть цели. – Очнись! – и он наступил на щуплую скрюченную ступню.
Тотчас морщинистое веко дрогнуло:
- То-то же, уважай, неуч, Высшую Власть, - глиняный пол под его кулаком треснул, кажется, он содрал костяшку и теперь в рукавице горела кровь.
- Говори, - ощерился мечник, для пущего добродушия растягивая оскал до боли в щеках.
- Убьешь меня – все пожалеете, а девка твоя – первая из всех.
«Ты мне все выложишь», - подумал Гатс и равнодушно бросил: - Понял.
- Ястреба Света, или как его там кличут, не думай искать. И запомни... - она скривилась: - я тебе тут говорю щас, потому что надо мне, а на тебя… - она вновь скривилась, полная негодования, - плевать, выродок мертворожденный.
Сейчас он походил на высеченное из скалы ухо и равнодушно посмотрел на синеватые губы в ожидании продолжения. Но ведьма замолчала.
- Не искать, говоришь, его? Эту... - по коже побежал шипящий яд, но он уже решил держаться.
И болезненная гримаса плавно перетекла в усмешку:
- А то смерть мне? – во весь рот ощерился мечник.
Он уже видел, как по пальцам растекается его, неземная и такая незнакомая кровь, и запах совсем не похожий на запах клинка ударил в ноздри. Но тотчас рука дернулась, разваливаясь на куски от этого дикого яда. Старуха заелозила по щекам уродливым языком и сплюнула:
- Захотел… Да ты и после конца всех дней на острие будешь отплясывать. Знатный будешь плясун. Нету таких больше, да и не надо, и знаешь, еще что скажу, вот пожалею, а скажу..
- Что? – буркнул мечник. едва справляясь с внутренним жаром.
- Упаси от вас двоих сущий, - она вдруг расхохоталась.
А потом глянула на краснеющее в дыре окна солнце и помрачнела:
- Не ищи, в общем, не найдешь, чего хочешь, - и старуха снова заглохла.
- Что, скажешь, слаб? Не потяну? Мне теперь до него и не добраться, скажешь? Он же у нас теперь бог… - поперхнулся удивительно мерзким словом мечник.
- Нет, говно, - ведьма захрипела, сухая и страшная, но все же далекая от людских иллюзий. Уставилась на него черным пустым глазом.
– Мечник, говорю тебе, времени мало, скоро запляшешь. А чувства свои оставь, не ко времени они, да и ни к месту, да и… ну да не мое дело, - подозрительно добродушно отмахнулась старуха. – Разве только…
Гатс и сам не заметил, как мерзко сплющилась грудь. Воздух стал словно слизь и с трудом проходил в ноздри.
- Девушку спасешь – дело сделаешь, да вот толку… - ей вспомнились глубокие синие глаза, бесстрастно мерцающие в утренней дымке, и пухлые, чеканящие речь губы…
- Один совет тебе дам, глядишь, полегчает, - совсем уж расщедрилась старуха, и Гатсу показалось, она смотрит на него с долей сочувствия. - Утешь свою черную душу. Приходи в дом, что у самой окраины нашего селения, там все черно будет, лишь в одном окне занавесь алым светится. Как стукнешь туда три раза – дверь откроется, выйдут к тебе провожатые. Глаза свои закрой и вперед иди, не оглядываясь, а войдешь, сам все узнаешь.
- И что же там будет? - промямлил воин, вцепляясь в нее взглядом. Этот день казался самым важным из всей бессмысленной череды последних лет.
- Волосы будут. Кудрявые. Серебро, а в нем небесная синь. Глаза васильковые будут.
- Что??? – с трудом въезжал в суть звучащих слов Гатс.
- Мальчики наши будут, - скривилась ведьма, пораженная такой недалекости, – знатные они, и ему не чета. Приходи в бордель, не пожалеешь, - сверкнула суженным зрачком старуха. - А того не ищи, он как ветер, вроде есть, а может, и нет его. Ветер штука странная, да и пуст…
***
Когда Ширке добралась до лагеря в окружении двух парящих чуть поотдаль статуй, по ее высокому лбу гроздями падал пот. Как и ожидалось, Фарнеза по доброй воле в сознание не пришла, и пришлось ее усыпить для удобства транспортировки тела ветряным элементалем. И все бы прошло гладко, без особых усилий…
Похоже духи высших сфер изошли своим мифическим потом не меньше юной колдуньи, пытаясь спеленать впавшее в дикую опустошающую все вокруг ярость создание по имени Гатс.
Ведьма чудом уцелела, чего нельзя было сказать о ее хижине. Но это были мелочи. Ширке, немного волнуясь, оглянулась на летящее позади грузное тело, и вздохнула – время заклинания истекало.
-
-
21.10.2011 в 22:51