Если не существует начал, значит, не будет и концов (с)
Автор: Исфирь
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Гатс/Гриффит
Жанр: романс
Предупрежедние: отсутствует логика
Еще один про библиотекуОн пробегает глазами по картинкам, на которых какие-то нереальные мужчины и женщины сливаются в таких комбинациях, какие, он более чем уверен, ни одному нормальному человеку никогда не придут в голову, перебирает их и отметает прочь как совершенно ненужные и глупые. Гриффит, как обычно, решил над ним подшутить, сунув прямо в руки такую книжку, и Гатс вполне готов допустить, что только потому, что она была единственной, в которой картинки занимали почти все место на страницах. Он бездумно листает книгу, и когда всевозможные позы начинают сливаться в одно нагромождение частей тела, он закрывает ее, чтобы положить обратно на стол. Гриффит все так же сидит, скрючившись, на жестком стуле, и старательно выводит что-то на листах бумаги, и Гатс в который раз поражается, как обманчива эта кажущаяся на первый взгляд хрупкость. С тех пор, как он примкнул к его банде, прошло несколько лет, но он так больше никогда не имел возможности выяснить, каково это – драться с Гриффитом и быть наравне.
- Иди сюда, - слышит он тихий мягкий голос, в котором едва уловимы напряженные нотки, и делает несколько шагов вперед, останавливаясь прямо за спиной, обтянутой плотной синей тканью.
Гатс кладет книгу на стол прямо перед низко склоненным носом Гриффита, но тот быстро кивает, не отрывая взгляд от наполовину исписанного листа, и снова берется за перо, выводя тонкой кистью черные завитки на желтой бумаге, ложащиеся ровными рядами друг к другу. Гатс так и стоит сзади, не дыша и наблюдая за любимым командиром. Тихая и уютная остановка библиотеки подходит для него так же хорошо, как и поле битвы, где Гриффит чувствует себя, как рыба в воде, думает про себя Гатс, слыша только рваный скрип тонкого пера и ровное дыхание юноши перед собой. Тяжелые шторы, которыми завешены ночами окна, не пропускают воздух в комнату, и Гатсу становится жарко глядеть на тонкую сияющую белизной шею, мирно склоненную к столу, по которой рассыпаны светлые волосы, скрывающие лицо.
- Гатс? – он резко вскидывает голову, будто вспомнив, что тот все еще стоит за его спиной, и поворачивается. Неожиданно уха касается легкое, почти неслышное шипение, и кончики серебристых волос быстро плавятся, коснувшись огня свечи. В комнате резко пахнет горелым. – Вот черт… - шипит рассержено Гриффит, хватаясь за оплавившуюся прядь и мрачно ощупывая черные шарики на концах.
Он уныло улыбается, а Гатсу становится невыносимо смешно от его удрученного вида и трагично сведенных к переносице бровей, и губы сами собой растягиваются в улыбку.
- Режь. – Он вскакивает, зажав в кулаке обожженную прядь, на что тот удивленно вскидывает брови и делая шаг назад, всеми силами стараясь откреститься от такого ужаса.
- Сам режь! – только и может ответить он, но странная решимость в глазах напротив не сулит ему ничего хорошего.
- Я не могу, я не вижу!
- Какого хрена?! – риторически вопрошает Гатс, уже чувствуя себя зажатым в угол. – Давай свою саблю! – раздраженно бросает он и кривит губы.
- У меня нет… - он растерянно хлопает глазами, и Гатс замирает, пораженный, причем сам не знает, чем сильнее – отсутствием оружия или выражением на лице командира, похожего сейчас на капризного ребенка.
- Ну, на нет и суда нет… - пытается выкрутиться он, отворачиваясь в двери в надежде быстро улизнуть, но тонкая цепкие пальцы хватают его кисть, удерживая в железном захвате, и тот обреченно возвращается.
- У тебя есть меч… - Гриффит в упор смотрит на него, и по щекам расползаются яркие пятна румянца.
- Нет! – ошарашено.
- Да. Давай.
- Я тебе голову откромсаю… - мрачно пророчествует Гатс, вытягивая из-за спины огромный двуручник.
- Я тебе верю, - усмехается Гриффит, поворачиваясь спиной и чуть склоняя голову набок, чтобы было удобнее.
Чертыхаясь про себя, Гатс примеряет огромный кусок металла к тонкой белой шее, стараясь не коснуться горячей кожи, и Гриффис передергивает мускулами от того, что чувствует холод железа.
- Не бойся, режь, - голос уже не кажется таким уверенным и чуть дрожит, срываясь.
Осторожно, как можно осторожнее, Гатс обхватывает шею, чувствуя нежную тонкую кожу под загрубевшими пальцами, и чуть нажимает, заставляя юношу слегка повернуть голову. Он снова подносит меч к волосам, отливающих золотом в свете свечей, и понимает, что лучше бы ему сейчас остановиться, потому что кровь бьет в виски, руки дрожат и в глазах все плывет от невероятного ощущения кажущейся беззащитности Гриффита, замершего у него в руках, и только громкое шумное дыхание выдает и его напряжение.
- Черт, быстрее! – нервно бросает он из-за плеча, и Гатс собирает черные кончики и делает резкое движение мечом. Обрезанные волоски летят вниз, неестественно белые в таком освещении, а по шее расползается алая полоска, сначала тонкая, она растекается вниз, и по шее катятся крупные капли крови, сползая под накрахмаленный белый воротник. «А Гриффит даже не дернулся», - запоздало думает Гатс, глядя на опущенную вниз голову и горящие кончики ушей, выглядывающие из-под волос.
- Платок давай, - говорит он пересохшим от волнения горлом, и Гриффит достает из кармана какое-то белое надушенное недоразумение, которое только размазывает кровь по коже, не впитывая в себя ни капли, а голова у мечника кружится от нереальности происходящего, и он прижимается губами к царапине, слизывая кровь и чувствуя вкус железа на губах, такой знакомый и незнакомый одновременно, и от невозможности происходящего, крови Гриффита во рту и тонкого запаха волос совершенно уносит крышу. И, кажется, не только у него, думает он, когда Гриффис резко разворачивается к нему и закинув руки на крепкую шею, прижимается к губам Гатса своими, собирая кровь языком, требовательно раздвигая влажные искусанные губы, вжимаясь всем телом, и Гатс совершенно не знает, что ему с этим делать, чувствуя, как кровь бьет в глазах и в паху. Он обхватывает тонкую талию, чувствуя, как бешено заходится под руками сердце, и Гриффит все-таки отстраняется, глядя настороженными раскосыми глазами на реакцию друга, но тот все еще пребывает в прострации, ошалело глядя на Гриффита и не разжимая рук. И Ястреб улыбается довольно и снова целует, медленно и нежно, перебирая между пальцами жесткие черные волосы. Гатс чувствует, как постепенно расслабляются мышцы, и видит широко распахнутые глаза напротив, притягивающие к себе, как магнитом, и не отпускающие.
- Ты мой… - уверенно шепчет Гриффит, впивается пальцами в плечи и подтягивается вверх, недвусмысленно вжимаясь бедрами, и Гатс посылает свои мозги нахрен, оглаживая руками спину. В конце концов, физиологию еще никто не отменял, а уж если Гриффит так настойчиво предлагает себя, то отказаться от такого королевского подарка невозможно.
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Гатс/Гриффит
Жанр: романс
Предупрежедние: отсутствует логика
Еще один про библиотекуОн пробегает глазами по картинкам, на которых какие-то нереальные мужчины и женщины сливаются в таких комбинациях, какие, он более чем уверен, ни одному нормальному человеку никогда не придут в голову, перебирает их и отметает прочь как совершенно ненужные и глупые. Гриффит, как обычно, решил над ним подшутить, сунув прямо в руки такую книжку, и Гатс вполне готов допустить, что только потому, что она была единственной, в которой картинки занимали почти все место на страницах. Он бездумно листает книгу, и когда всевозможные позы начинают сливаться в одно нагромождение частей тела, он закрывает ее, чтобы положить обратно на стол. Гриффит все так же сидит, скрючившись, на жестком стуле, и старательно выводит что-то на листах бумаги, и Гатс в который раз поражается, как обманчива эта кажущаяся на первый взгляд хрупкость. С тех пор, как он примкнул к его банде, прошло несколько лет, но он так больше никогда не имел возможности выяснить, каково это – драться с Гриффитом и быть наравне.
- Иди сюда, - слышит он тихий мягкий голос, в котором едва уловимы напряженные нотки, и делает несколько шагов вперед, останавливаясь прямо за спиной, обтянутой плотной синей тканью.
Гатс кладет книгу на стол прямо перед низко склоненным носом Гриффита, но тот быстро кивает, не отрывая взгляд от наполовину исписанного листа, и снова берется за перо, выводя тонкой кистью черные завитки на желтой бумаге, ложащиеся ровными рядами друг к другу. Гатс так и стоит сзади, не дыша и наблюдая за любимым командиром. Тихая и уютная остановка библиотеки подходит для него так же хорошо, как и поле битвы, где Гриффит чувствует себя, как рыба в воде, думает про себя Гатс, слыша только рваный скрип тонкого пера и ровное дыхание юноши перед собой. Тяжелые шторы, которыми завешены ночами окна, не пропускают воздух в комнату, и Гатсу становится жарко глядеть на тонкую сияющую белизной шею, мирно склоненную к столу, по которой рассыпаны светлые волосы, скрывающие лицо.
- Гатс? – он резко вскидывает голову, будто вспомнив, что тот все еще стоит за его спиной, и поворачивается. Неожиданно уха касается легкое, почти неслышное шипение, и кончики серебристых волос быстро плавятся, коснувшись огня свечи. В комнате резко пахнет горелым. – Вот черт… - шипит рассержено Гриффит, хватаясь за оплавившуюся прядь и мрачно ощупывая черные шарики на концах.
Он уныло улыбается, а Гатсу становится невыносимо смешно от его удрученного вида и трагично сведенных к переносице бровей, и губы сами собой растягиваются в улыбку.
- Режь. – Он вскакивает, зажав в кулаке обожженную прядь, на что тот удивленно вскидывает брови и делая шаг назад, всеми силами стараясь откреститься от такого ужаса.
- Сам режь! – только и может ответить он, но странная решимость в глазах напротив не сулит ему ничего хорошего.
- Я не могу, я не вижу!
- Какого хрена?! – риторически вопрошает Гатс, уже чувствуя себя зажатым в угол. – Давай свою саблю! – раздраженно бросает он и кривит губы.
- У меня нет… - он растерянно хлопает глазами, и Гатс замирает, пораженный, причем сам не знает, чем сильнее – отсутствием оружия или выражением на лице командира, похожего сейчас на капризного ребенка.
- Ну, на нет и суда нет… - пытается выкрутиться он, отворачиваясь в двери в надежде быстро улизнуть, но тонкая цепкие пальцы хватают его кисть, удерживая в железном захвате, и тот обреченно возвращается.
- У тебя есть меч… - Гриффит в упор смотрит на него, и по щекам расползаются яркие пятна румянца.
- Нет! – ошарашено.
- Да. Давай.
- Я тебе голову откромсаю… - мрачно пророчествует Гатс, вытягивая из-за спины огромный двуручник.
- Я тебе верю, - усмехается Гриффит, поворачиваясь спиной и чуть склоняя голову набок, чтобы было удобнее.
Чертыхаясь про себя, Гатс примеряет огромный кусок металла к тонкой белой шее, стараясь не коснуться горячей кожи, и Гриффис передергивает мускулами от того, что чувствует холод железа.
- Не бойся, режь, - голос уже не кажется таким уверенным и чуть дрожит, срываясь.
Осторожно, как можно осторожнее, Гатс обхватывает шею, чувствуя нежную тонкую кожу под загрубевшими пальцами, и чуть нажимает, заставляя юношу слегка повернуть голову. Он снова подносит меч к волосам, отливающих золотом в свете свечей, и понимает, что лучше бы ему сейчас остановиться, потому что кровь бьет в виски, руки дрожат и в глазах все плывет от невероятного ощущения кажущейся беззащитности Гриффита, замершего у него в руках, и только громкое шумное дыхание выдает и его напряжение.
- Черт, быстрее! – нервно бросает он из-за плеча, и Гатс собирает черные кончики и делает резкое движение мечом. Обрезанные волоски летят вниз, неестественно белые в таком освещении, а по шее расползается алая полоска, сначала тонкая, она растекается вниз, и по шее катятся крупные капли крови, сползая под накрахмаленный белый воротник. «А Гриффит даже не дернулся», - запоздало думает Гатс, глядя на опущенную вниз голову и горящие кончики ушей, выглядывающие из-под волос.
- Платок давай, - говорит он пересохшим от волнения горлом, и Гриффит достает из кармана какое-то белое надушенное недоразумение, которое только размазывает кровь по коже, не впитывая в себя ни капли, а голова у мечника кружится от нереальности происходящего, и он прижимается губами к царапине, слизывая кровь и чувствуя вкус железа на губах, такой знакомый и незнакомый одновременно, и от невозможности происходящего, крови Гриффита во рту и тонкого запаха волос совершенно уносит крышу. И, кажется, не только у него, думает он, когда Гриффис резко разворачивается к нему и закинув руки на крепкую шею, прижимается к губам Гатса своими, собирая кровь языком, требовательно раздвигая влажные искусанные губы, вжимаясь всем телом, и Гатс совершенно не знает, что ему с этим делать, чувствуя, как кровь бьет в глазах и в паху. Он обхватывает тонкую талию, чувствуя, как бешено заходится под руками сердце, и Гриффит все-таки отстраняется, глядя настороженными раскосыми глазами на реакцию друга, но тот все еще пребывает в прострации, ошалело глядя на Гриффита и не разжимая рук. И Ястреб улыбается довольно и снова целует, медленно и нежно, перебирая между пальцами жесткие черные волосы. Гатс чувствует, как постепенно расслабляются мышцы, и видит широко распахнутые глаза напротив, притягивающие к себе, как магнитом, и не отпускающие.
- Ты мой… - уверенно шепчет Гриффит, впивается пальцами в плечи и подтягивается вверх, недвусмысленно вжимаясь бедрами, и Гатс посылает свои мозги нахрен, оглаживая руками спину. В конце концов, физиологию еще никто не отменял, а уж если Гриффит так настойчиво предлагает себя, то отказаться от такого королевского подарка невозможно.
-
-
15.04.2010 в 11:17-
-
15.04.2010 в 12:00да не за что))) только ради последнего абзаца...
-
-
15.04.2010 в 12:19-
-
18.04.2010 в 00:13-
-
18.04.2010 в 01:20о спасибо)))))
хотя наши вкусы кардинально расходятся
-
-
05.06.2010 в 16:10надеюсь, вы не против)
-
-
05.06.2010 в 16:47да нет, пожалуйста))
-
-
15.12.2011 в 11:32-
-
24.10.2013 в 01:51